Движение «За свободу» 17 июня вручило премию Василя Быкова «За свободу мысли» лидеру незарегистрированной организации «Молодой Фронт» Дмитрию Дашкевичу. Он с небольшой группой единомышленников весной 2017 года сумел добиться отмены строительства бизнес-центра в охранной зоне мемориала «Куропаты», где органы НКВД в 1930-40-е годы расстреляли и захоронили по разным данным от 30 тысяч до 250 тысяч человек.

Вручение премии Василя Быкова уже в 10 раз состоялось на родине писателя в деревне Бычки. Первых трех лауреатов выбирали путем опроса, а, уже начиная с 2009 года, сами лауреаты определяют того, кому вручить премию в этом году.

Дмитрий Дашкевич — один из молодых белорусских политиков, неоднократно из-за отстаивания своих убеждений он оказывался за решеткой и даже написал об этом книгу.

DW: В вашей книге «Червяк», которая была презентована после выхода из тюрьмы в 2013 году, были такие слова: «Когда меня закрывали в первый раз, в 2006 году, я был убежден, что под прессом в нашей стране находится только политическая оппозиция, но как только я осмотрелся вокруг, с ужасом подумал: под прессом у нас все общество: бизнесмены, чиновничество, молодежь — все и каждый».

Дмитрий Дашкевич: Прошло определенное время и могу уточнить. В первую очередь, под прессом у нас находятся именно простые люди, которые далеки от высоких слов и претензий на общественно-политическое лидерство. Именно на них государство отрабатывает свою репрессивную машину.

Вот представим себе следователя, фальсифицирующего дело в отношении кандидата в президенты. Мог бы он это делать, если бы до этого не отработал этот механизм на десятках, сотнях дел фальшивых дел — где-то пьяницу по лживому протоколу посадят в ЛТП, где-то бывшего преступника засадят на пятый срок только потому, что четыре он уже отсидел.

— Как говорил Глеб Жеглов: «Вор должен сидеть в тюрьме», а если нет улик, то подбросим ворованный кошелек?

— Ну, да. Преступный режим применяет на политических активистах то, что он оттачивает на простых людях.

— В вашей книге говорится о большой и малой зонах несвободы в Беларуси — стране и тюрьме. Есть ли перспективы, чтобы страна стала свободной?

— Такая оценка, конечно, метафорична, но многие люди, которые сидели, говорят именно так, а также, что зона — это копия остального государства. Что делать? Нужно научиться быть верным совести и в малом, и делать это. Я вот у своего друга, который бьет себя в грудь и называет себя белорусским националистом, спрашиваю: «А почему твои дети по-русски разговаривают?». А он мне на полном серьезе говорит: «Сначала надо власть в стране взять, а потом по-белорусски будем говорить».

Я с таким отходом от принципов довольно часто сталкиваюсь, особенно на работе. Люди, даже патриоты белорусского языка, почему-то считают необходимым на нем говорить в быту лишь в единичных исключительных случаях. Между тем, по соцопросам, которые ранее НИСЭПИ проводил, примерно 30 процентов выступают за белорусский язык как единственный государственный.

— Может быть, это был их политический ответ?

— Да, это общественно-политическая позиция. А вот если бы люди попытались не просто заявлять позицию, а быть верной ей — мы бы жили в другом государстве и не важно, кто бы им правил.

— Сегодня белорусскоязычный в Беларуси все время оказывается как бы на сцене, привлекает внимание к себе, особенно если он живет в городе, а не в деревне. Многие выбирают более легкий путь.

— Да, я сам через это проходил, начал разговаривать по-белорусски уже в начале третьего десятка. Ладно, когда ты это делаешь в общественной организации, в публичном месте, но трудно также делать в маршрутке, ты думаешь: «Зачем мне быть белой вороной». Но ты преодолеваешь этот барьер и видишь, как реальность вокруг тебя меняется.

Просто давайте подумаем, что нам нужно. Вот мы, 6 человек, пришли в Куропаты, и было полным идиотизмом думать, что мы добьемся от репрессивного режима прекращения строительства в защитной зоне этого народного мемориала. Я рассуждал так: я отвечаю перед своей совестью, мне стыдно будет возле этого офиса потом ходить на «Дзяды» (праздник поминовения предков -Ред.) в Куропаты, если я даже не возвышу голос в защиту Куропат. И Бог сделал просто невероятную для Беларуси вещь — они отступились от Куропат.

Мы, как минимум, имеем возможность сделать первый шаг. Что будет дальше с нами — за это мы не отвечаем. Но хотя бы первый шаг давайте сделаем.

— В последнее время, особенно в национально-ориентированных кругах звучит: «лишь бы не было путинских танков в Минске», «может быть Лукашенко и диктатор, но это наш диктатор», «давайте не раскачивать лодку, на кону — независимость страны»... Как вы относитесь к такому подходу?

— Лично я не могу сказать, что одна ложь лучше, чем другая. Конечно, если мы исходим из того, что человек — творец истории, то нам всегда нужно думать, перед кем прогнуться: перед Гитлером или перед Сталиным, кто из них хуже или лучше, с кем проще. И на этом спотыкались многие патриоты в разных странах.

Я не хочу думать в таких категориях. Я не хочу поддерживать ни того, ни другого, потому что убежден, что именно Бог творец истории. И если через эту призму оцениваешь, то понимаешь, что все эти цари, властелины — ничто. Просто будь верным, и Бог поставит тебя на приличествующее место. Неужели Бог меньше заинтересован в правде, чем мы? И если так оценивать ситуацию, то нам не нужно заключать сомнительные сделки с совестью.

Ход истории невозможно остановить. Сейчас не так историческая эпоха, когда люди рождались и умирали под властью диктаторов. Есть, конечно, вопрос времени, ведь кто 23 года назад мог подумать, что в Беларуси будет столько лет это (правление Лукашенко — Ред.) продолжаться. Но для меня ничего не меняется — завтра или еще через 23 года не будет преступного режима в Беларуси. А вот для кого-то меняется, кто-то опускает руки.

Будет то, что мы, как контрэлита, люди, которые претендуют быть альтернативой существующему положению вещей, заложим сегодня в основу. Будет то, что мы построим.